Зачем народ привык собираться в парке – не бином Ньютона. Народ там ищет то, чего он лишен дома. Женщина идет в парк выгуливать наряды: дома у нее изверг-муж и неблагодарные дети, которым одинаково наплевать на то, как она прекрасна. Мужчина отправляется туда высказать те три с половиной бесценных мысли, которые он накопил бессонными ночами, сторожа автостоянку, и которые не желает выслушивать никто из его семьи, включая парализованного дедушку. Оба они бесконечно одиноки и никем не поняты, а ведь в каждом из них переливается гранями целый удивительный мир. Вот этот мир они и приносят в парк, тем более что это бесплатно и практически ненаказуемо.
Пользователи пишущие и пользователи комментирующие отличаются друг от друга лишь формально, чтобы не сказать количественно. Мотивы и стратегии у них абсолютно одни и те же, просто первые условно умеют писать, а вторые нет. Условно умеющий писать топикстартер выдает какой-нибудь месседж, иногда даже художественное высказывание, а порой аж целый манифест. Мотивы им движут базовые, в осточертевшей всем уже пирамиде потребностей они располагались бы примерно между Пищей и Безопасностью, если бы были там вообще учтены. Речь идет о главном атрибуте комфортной экзистенции, кратко выражаемом формулой «Я есть». При расшифровке это заявление распадается на три составляющих: «Я прав», «Я важен» и «Я хорош».
Блогерка-летописец создает летопись собственной жизни, это тот формат личного дневника, с которого изначально стартовала блогосфера как явление. Испекла мужу ватрушку, муж ушел к другой, ходила утешаться в музей, дерзко купила новое пальто, попала под дождь, денег нет, муж заходил, но на ночь не остался. В этом сериале чаще всего нет даже самолюбования (этим больше грешат выкладывающие фоточки), это даже не поиск смысла – это протест против бессмысленности, попытка структурировать хаос если не в гармонию, то хотя бы в нарратив. Я есть, я что-то значу и вообще-то я хорошая – так это звучит в сжатом виде.
Блогерка-ювелир занята тем, что создает красивое. Ей не важна непрерывность сюжета, она выбирает из него мало-мальски годные фрагменты, подвергает их огранке и шлифовке и помещает в оправу, получая в итоге как минимум авторскую бижутерию, а в отдельных случаях даже действительно драгоценное изделие. Так рождаются записи с максимальным индексом цитирования. Поскольку тяга к прекрасному не предполагает автоматически ни образования, ни вкуса, а прекрасно функционирует сама по себе, то 90 процентов этой сверкающей продукции имеет форму эссе с финалом типа «…и она поняла, что важнее детей нет ничего на свете» или мини-рассказов про бабушку Аграфену, приютившую одноногую собачку. Смысл у этой деятельности такой же, как у вышивания крестиком и вообще у любого творчества: вон чего я создал – стало быть, я важен, хорош и прав.
